25.02.2013 "Пусть попробуют взять одного такого ребенка и воспитать его"

Журнал "Коммерсантъ Власть" №7 от 25.02.2013, стр. 20

Детей с инвалидностью чаще не усыновляют, а берут под опеку, чтобы сохранить для них медицинские квоты. Спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова побывала в такой семье и выяснила, с чем сталкиваются люди, забирающие "сложных" детей.

Маленький, небогатый дом на окраине Астрахани. Дорог тут практически нет, грязи по колено. У дома, за оградой — видавшая виды детская площадка с турником. В этом доме живет Вера Дробинская, женщина, которая взяла под опеку семь детей с разными формами инвалидности. Эти дети — ее семья и ее работа. У дверей меня встречает Тавифа, смуглая, тонкая, восточной внешности девочка. Она берет меня за руку и прикладывает мою ладонь к своей. Моя заметно больше. "Я тоже вырасту?" — спрашивает меня. Потом я пойму, что так Тавифа делает всегда, когда рядом взрослые. Она очень хочет вырасти.

Первого ребенка Дробинская взяла под опеку в 2001 году. Это Данил, с тяжелой формой ДЦП. Через девять лет его забрали кровные родители. Вера Дробинская судилась и до сих пор судится — уже в Страсбургском суде. Российский суд счел, что для ребенка, который прожил у нее девять лет, важнее вернуться в кровную семью, даже если он ее не помнит. Злые языки говорили, что родители решили вернуть Данила из-за завещанной ему бабушкой квартиры. Какими бы ни были истинные причины, больного ребенка, который не мог выразить свое мнение, передали из рук в руки, как вещь.

В 2003 году Вера Дробинская взяла под опеку Тавифу. Ей был один год, она умирала. "Я некоторое время работала в больнице, увидела этих детей в блоке для отказников,— вспоминает Дробинская.— У Тавифы был сложный порок сердца, ее мать умерла тоже от сердечной патологии. Начиналась эпидемия гриппа, и врачи говорили, что Тавифа ее не переживет". В той же больнице лежал еще один ребенок, Женя, у него отсутствовала передняя стенка брюшной полости. Его маме было 16 лет, она не знала, что с ним делать, и отказалась от него.

Дробинская забрала обоих. "Я тогда сотрудничала с разными католическими фондами, у меня были контакты в Австрии, и я повезла детей туда, всех троих, Данилку, Тавифу и Женю. Когда мы приехали, врачи сказали, что если Тавифа переживет операцию, то будет жить". Тавифа выжила, и теперь у нее здоровое сердце. В своей спальне она может часами прыгать на матрасе, глядя в окно и улыбаясь. Чтобы она могла прыгать, Вера убрала кровать и купила толстый матрас на пол.

Маленькому Жене в Австрии "вставили" искусственную сетку вместо мышечного слоя, и он стал почти здоровым. Родная мать захотела вернуть сына — и Дробинская пошла ей навстречу. "Она неплохая мать,— говорит Вера,— Жене с ней хорошо".

Так вышло, что в доме Веры Дробинской остаются только те дети, которых никто не хочет забрать в семью. В 2004-м она взяла из Дома малютки четырехлетнюю Машу. Ребенку диагностировали отставание в развитии. Ее нашли на улице, родителей никто не видел. Этого ребенка органы опеки долго не отдавали. "Я жила тогда с мамой,— вспоминает Вера,— и органы опеки мне сказали, что моя мать против того, чтобы я взяла Машу. Я тогда собрала деньги и купила очень маленький, но отдельный дом. А потом в Австрии благотворительные фонды собрали еще денег, и я купила вот этот дом, побольше. И Машу мне отдали".

В дом заходит Рома, ему 17 лет. Правда, он кажется младше. Рома говорит медленнее, чем его сверстники, но по развитию практически ничем от них не отличается. Пока он пьет чай, мы разговариваем о литературе — Рома любит фэнтези, перечисляет мне прочитанные книги. Потом он уходит к себе в комнату — после школы он устает, и ему нужно поспать.

В феврале 2005 года Дробинская с другими волонтерами поехала в психоневрологический интернат в деревню Разночиновка, что в 40 километрах от Астрахани. Повезла подарки. И увидела там Рому. И Мишу. И Надю. Рома поступил в Разночиновку в три года. Когда его увидела Вера, ему было десять. Семь лет он провел в психоневрологическом интернате, не находясь при этом на учете в психоневрологическом диспансере. Тогда его звали Амиржан. Уже дома у Веры он получил новое имя — при крещении его назвали Романом. Наде было 11 лет, она провела в Разночиновке всего год: девочка не ладила с воспитателями в детском доме, и за это ее перевели в психоневрологический интернат.

А Мишку в Разночиновке привязывали за ногу к кровати. Когда его увидели в таком состоянии волонтеры, у него были искусаны руки и разбит лоб, потому что он бился головой о пол. Он громко кричал. У Мишки ДЦП и умственная отсталость. Воспитатели сказали, что он агрессивный и кидается на других. "Они мне говорили: "Что вы от него хотите? Он же идиот",— вспоминает Дробинская.— Но если вас привязать к кровати на весь день, вы тоже будете на людей кидаться".

Когда Дробинская решила забрать Мишу, Рому и Надю, в органах опеки сказали, что детей ей не отдадут. "Тогда пособия по опеке и инвалидности были очень маленькие, и никто не обвинял меня в том, что я беру детей из-за денег,— говорит Дробинская.— Но у меня была небольшая жилплощадь, и опека сочла это серьезной причиной. На каком-то городском мероприятии я подошла к мэру города и все ему рассказала. Опека тогда подчинялась мэру. И он распорядился, чтобы детей мне отдали. Это было в январе 2006 года. А через две недели я забрала еще и Максима из Астраханского детского дома, ему было пять лет, у него были проблемы с позвоночником и недержание мочи".

Все время, пока мы разговариваем, Мишка не слезает с рук Веры. Это рослый и крепкий мальчик,— требуя к себе внимания, он иногда слишком сильно трясет Веру за руку. Она не раздражается, спокойно сажает его на колени. И так сидит с ним несколько часов. Когда Мишку привезли домой, он громко кричал и днем и ночью. Он не мог спать один. Его надо было крепко обнять и так сидеть часами. Сейчас он стал спокойнее, часто смеется, издает звуки, похожие на слова. А еще он стал ходить. Раньше он ползал. Но один не может спать до сих пор. Каждый вечер он засыпает рядом с Верой. Когда я смотрю на их общение, мне кажется, что Мишка здесь — самый любимый.

Стук входной двери — домой возвращается Надя. Маленькая хрупкая 18-летняя девушка. Она учится в вечерней школе, в девятом классе. В первый класс она пошла в 12 лет, через год после того, как попала в эту семью. До этого она не умела писать и читать — только знала некоторые буквы. Теперь она умеет шить, готовить, рисовать.

Продолжение статьи вы можете прочитать на сайте правообладателя - ИД "Коммерсантъ"

Открыта регистрация на участие в Международной научно-практической конференции «Социализация и индивидуальная траектория жизни человека с инвалидностью»

«Сопровождаемое проживание инвалидов» – 1 сентября вступила в силу новая статья Федерального закона «О социальной защите инвалидов в РФ»

Открыта регистрация на IV Международную научно-практическую конференцию «Ценность каждого», которая пройдет 11-12 марта в смешанном формате

25.02.2013 "Пусть попробуют взять одного такого ребенка и воспитать его"