06.06.2007 Юрий Кузнецов: «Я был тренированной мартышкой!»

"Вечерний Красноярск"

06 июня 2007 (Галина Эйснер)

В рамках фестиваля «Кино без барьеров» питерский режиссер-журналист показал свой фильм о семье, где живет ребенок-инвалид

Юрий ни разу в жизни не видел своих родителей. С первых дней жизни стал воспитанником системы: детский дом, институт имени Турнера, школа-интернат, психоневрологический интернат для взрослых.

Он родился не такой как все. Врачи поставили диагноз: ДЦП. Медицинский приговор: не обучаем. А он стал исключением из правил. Сейчас Кузнецов – сотрудник петербургского Центра технических средств реабилитации и доступности городской среды. Журналист единственной в стране социально-политической газеты для людей с ограниченными возможностями «Мы – часть общества». С 23 лет, несмотря на предсказания пессимистов, живет самостоятельно.

Вовремя заметили

От судьбы ему досталось сиротство при живых родителях и тяжелейший диагноз. Единственное будущее, на которое он мог рассчитывать, – дом-интернат для инвалидов до конца жизни. Он провел в нем почти пять лет, но сумел вырваться. Мать отказалась от него в роддоме, где он появился на свет в мае 1965 года, спустя пять месяцев после того, как осудили его отца. Все это Юрий узнал из личного дела, подаренного школьной воспитательницей в нарушение всех инструкций. Юрий до сих пор благодарен ей за этот подарок. Из документов он и узнал о своей необучаемости. Кузнецов часто повторяет, что ему везет в жизни. Встретились люди, которые не дали пропасть в палатах многочисленных «инвалидных» учреждений.

Например, профессор Мирзоева, которая устроила его перевод в институт Турнера. Здесь с мальчиком занимались ортопеды. Десятки тысяч раз повторенные упражнения заставили работать атрофированные мышцы. Кроме врачей, с подростком занимались учителя. Он закончил два школьных курса: сначала – облегченный, потом обычный – в общеобразовательной школе-интернате.

Заключение души

Детский дом – его ликбез выживания. Психоневрологический интернат для взрослых – университеты Кузнецова. Долгие годы он жил коллективной жизнью: два воспитателя и 30 детей с такими же проблемами, как у Кузнецова.

Существование на виду, всегда под присмотром – в этих условиях он скорее почувствовал, чем понял, главное – сохранить свой внутренний покой, выдержать психологически. Позже в интернате для взрослых он встретит своих детдомовских товарищей. Все, что они могли, – прочесть по слогам телевизионную программу и расписаться. Пока его учили и лечили в институте Турнера, их дрессировали: есть, не пачкаясь, вовремя лечь, самостоятельно одеться. Шли разными путями, но в итоге все оказались в одном месте. Проведенные в интернате годы Кузнецов считает трагедией. В одном интервью он даже назвал это время заключением души. И все-таки ему повезло. Не сгинув на самом дне, он вытянул счастливый билет: получил отдельную однокомнатную квартиру.

– Как сирота и инвалид первой группы, по советским законам я имел право на жилье. Благодаря многим людям я успел его получить, прежде чем все начало разваливаться. Но сколько пришлось собрать справок! Килограммы! Без друзей – не справился бы, – с благодарностью отзывается о своих помощниках Кузнецов.

Не в жалости дело

Договорившись о встрече с Юрием Васильевичем, не заметив, проскочила мимо него в переполненный кинолекционный зал музея на Стрелке. Спросила организаторов, где найти гостя. Женщина махнула рукой: – Вон сидит! Кузнецов скромно пристроился на стульчике у стены, среди тех, кому не хватило места в зале.

Готовилась увидеть уставшего инвалида, а увидела широкоплечего, симпатичного человека с умным взглядом карих глаз. Инвалидов принято жалеть. Или сторониться. В Кузнецова можно влюбиться: необыкновенное обаяние. Окружавшие его на фестивале женщины были от него без ума. Из Санкт-Петербурга Юрий Васильевич прилетел один, без сопровождения.

Привез не только сумку с личными вещами, но и пачку газет. Для человека, испытывающего трудности с передвижением, – это поступок. Приветствовал зрителей стоя, никто не догадался предложить ему стул. Он выдержал эти несколько минут, хотя было видно, как дрожит его рука, сжимающая трость.

Кузнецов оказался замечательным собеседником: находчивым, откровенным, ироничным. Ни разу у меня не возникло чувства, что передо мной – инвалид, которого надо жалеть. Сам Юрий Васильевич считает, что люди с ограниченными возможностями в жалости не нуждаются. Когда инвалид клянчит у окружающих: «Ну, пожалейте, я такой несчастный!», Кузнецова это раздражает: – Жалеть надо больных. Вот когда зуб заболит, тогда жалейте! Мы – не больные. Все, что требуется – нормальное к нам отношение.

Понимание, какие у человека с ограниченными возможностями есть трудности, и относиться к этому с уважением. Инвалид – это не заразно.

Но пока он сталкивается с другим отношением. В автобусе не каждый уступит место, в метро оттолкнут. И не потому, что плохие, а потому что с детства не научены. Отсутствуют навыки ОБЩЕжития с непохожими на тебя, считает режиссер. На вопрос ребенка: «Почему дяденька ТАКОЙ?», мама отвечает подзатыльником: «Не задавай глупых вопросов!»

Сам за себя!

Однажды в школе-интернате он уронил кастрюлю с горячей картошкой. Воспитательница стояла рядом и смотрела, как он выйдет из положения.

– Она не была жестокой. Она знала, что скоро я буду жить один и должен уметь справляться с такими делами. Я потом это понял, а тогда было больно, – улыбается Юрий Васильевич. Рассказывая о своей холостяцкой жизни, признается, что, получив неограниченную свободу, ощутил, как это трудно – быть свободным. Отвечать за собственные поступки. В такой момент важно, чтобы рядом были люди, которым можно доверять. У Кузнецова они были: школьные педагоги, врачи, ставшие друзьями.

– Готовить я не умею до сих пор. Обхожусь стандартным мужским набором: пельмени, яичница. Или закину в микроволновку «быстрый» продукт – и готово! А вот тому, как тратить деньги, чтобы их хватало на жизнь, пришлось учиться.

Добившись изменения диагноза в части необучаемости, Юрий окончил финансовый техникум. Наконец все устроилось: друзья, дом, работа. – Первое время, получая хорошие деньги, сидел на сухарях, – смеется Юрий. – Получка разлеталась в три дня на деликатесы, о которых в детдомовско-интернатовские времена только мечтал. Сейчас быт устоялся. Не бедствую. И научился принимать гостей.

Влюбленный в телевидение, он установил дома две «тарелки». Хочет и дальше снимать кино, вот только сделать это без автомобиля трудно: как передвигаться с кучей аппаратуры? О том, чтобы стать журналистом, мечтал еще подростком.

Любимец эфира

Впервые с журналистами Юрий встретился лет в пятнадцать. Его любили снимать: общительный, обаятельный, с приятным голосом. – Я был тренированной мартышкой, мог ответить на любой вопрос. Даже пережил звездную болезнь по поводу своей «славы». Позднее участвовал не в одном утреннем эфире «Радио Свобода».

Кузнецовское обаяние заметила режиссер с «Ленфильма», когда выцепила его опытным взглядом, стоящего в очереди. Предложила сниматься в картине у Константина Лопушанского. Юрий прошел кинопробы, но в день съемок заболел. Спустя почти 20 лет эта киношная история имела неожиданное продолжение.

– Звонит одна из моих знакомых, Вика, и заявляет: «Юра, я напишу сценарий, ты будешь снимать кино! Все решено». Деньги на 26-минутный фильм дали два зарубежных благотворительных фонда: британский и шведский. Снимали сначала одну семью в поселке Солнечное под Петербургом, но режиссер присмотрел там же семью героини «Подорожника» Киры. Понравились ее родители – неординарные доброжелательные люди. Дочь имела тяжелейшее поражение мозга, не могла говорить, общаться, но родители были всегда рядом. Для них не стоял вопрос сбыть эту «обузу» с рук в интернат, как предлагали доброхоты. После съемок фильма девочка умерла.

– Это был замечательный ребенок, очень светлый. Рядом с ней возникало такое чувство, что она все понимает, – рассказывает о своей маленькой героине режиссер. В фильме Юрий словно рассказал о собственной жизни, только наоборот, как в зеркале. О том, какие родители могли быть у него…

Я спросила, простил ли он предательство близких и все последующие за этим мытарства. Он задумался лишь на минуту, подбирая слова: – Я благодарен им за то, что вообще появился на свет. Учитывая обстоятельства своего рождения, думаю, что был не очень желанным ребенком для мамы. Тем более с таким диагнозом. Трудно ее осуждать за то, что она от меня отказалась.

Единственное, о чем жалеет Юрий Кузнецов, это то, что мама так и не узнала, кем он стал, лишив себя радости гордиться успехами сына.