14.07.2016 Научить мало трудоустроить: где поставить запятую?

Человеку с инвалидностью получить образование сейчас не так сложно: возможности для этого существуют. Но эксперты сферы отмечают серьезные проблемы в этой области. Это провал в трудоустройстве молодых людей, заканчивающих специализированные колледжи, и слабость их трудовой адаптации. Без реализации полученных во время учебы навыков обучение теряет смысл.

«Я не знаю таких случаев, где бы инвалидам в Москве ставили препоны при поступлении в вуз. Наоборот, некоторые вузы активно приглашают к себе инвалидов даже из регионов. Это, конечно, не может не радовать, потому что говорит о том, что горизонты восприятия о людях с инвалидностью расширяются», - отмечает Елена Златогуре, председатель правления РОО содействия социальной реабилитации лиц с ограниченными возможностями «Яблочко». Если говорить про Москву, то теперь во многих вузах есть отделения, которые открываются специально для людей с инвалидностью, например, МГППУ. А пионером в приеме на учебу инвалидов, пожалуй, является Бауманский университет.

Уже больше 80лет в Бауманке учатся инвалиды по слуху. Сейчас по новому закону об образовании уже любой инвалид может поступить в вуз, и если он сдал ЕГЭ, то даже если он незрячий, он может прийти поступить хоть на летчика, и его не могут не принять. Потом его могут отчислить, допустим, за академическую неуспеваемость, но принять должны. «Для инвалидов у нас предусмотрены адаптированные учебные программы. Они учатся на год больше, поскольку трудоемкость освоения инвалидами программ бакалавриата и специалитета повышенная, - рассказывает Михаил Мозговой, преподаватель Головного учебно-исследовательского и методического центра профессиональной реабилитации лиц с ограниченными возможностями здоровья (инвалидов) университета имени Баумана. - За три года обучения по адаптированным образовательным программам они осваивают два первых курса обычных образовательных программ. Затем студенты-инвалиды объединяются с основным курсом. В магистратуре по адаптированным образовательным программам студенты-инвалиды так же учатся дольше – не 2, а 2,5 года». Для инвалидов преподаются и дополнительные дисциплины, правового спектра, например, как использовать программы реабилитации и абилитации, как выбрать слуховой аппарат, технологии социальной интеграции и адаптации.

Бауманка предлагает для людей с инвалидностью 7 направлений подготовки (им выделяется определенное число мест). Причем это самые перспективные направления, на которых самый высокий конкурс среди студентов, и они дают самый большой процент трудоустройства: например, метрология, информационная безопасность, системы автоматизации производства.

«Больше 90 процентов ребят трудоустраиваются. Мы контактируем с заводами, у нас многолетние отношения, и наши выпускники ценятся. К тому же и для предприятий есть преференции, которые берут инвалидов, поэтому им даже выгодно принимать на работу выпускников с инвалидностью», - говорит Михаил Мозговой. Кстати, работодатели отмечают, что эти студенты более мотивированы, заинтересованы в работе, ведь основной костяк выпускников вузов не так охотно идет работать на предприятия.

Проблем с общением со студентами у учащихся с инвалидностью нет никаких. «В Бауманке вообще уже нет ни одного человека, который бы видел наш вуз без глухих. Такое ощущение, что они у нас были всегда, - замечает Михаил. - Агрессии и непонимания нет. У самих ребят есть комплексы вначале, но на старших курсах они раскрываются. И даже подсказывают с помощью сурдоперевода своим здоровым однокурсникам, как надо отвечать. У нас ценится ум и твои достижения в учебе, а не твои особенности».

Но обучаться в вузы идут люди с сохранным интеллектом. А есть категория людей с инвалидностью, которая выражается в нарушении психического развития, затрудняющая ориентироваться в пространстве, адаптироваться в социуме, общаться. Для них тоже есть образовательные учреждения – средне-специальные, которые направлены на получение знаний и умений, связанных с выполнением простых операций. «На сегодня в Москве нет ни одного колледжа с адаптированной программой для людей с ОВЗ и инвалидностью, который отказал бы такому инвалиду в приеме на учебу. Там не требуется сдавать экзамены, достаточно принести документы об окончании школы (коррекционной, 9 или 11 классов), справку об инвалидности и другие документы, не требующие специальной подготовки», - отмечает Елена Златогуре.

В Москве достаточно колледжей, которые принимают инвалидов с нарушением психофизического развития, в некоторых даже бывает недобор. «На мой взгляд, это связано с недостаточной информированностью родителей, - считает Елена. -Но те, кто хочет, обязательно найдут «свой» колледж. Сегодня, когда образовательные учреждения Москвы объединены в холдинги, колледжам проще стало находить своих абитуриентов через выпускников школ своего же холдинга. С ними в выпускном классе ведется профориентация, психологи тестируют школьников и даже могут посоветовать, на какую специальность лучше пойти учиться, если сам выпускник не может определиться». Каждый колледж по окончании обучения обязан предложить инвалиду рабочее место. Для этого существуют базы практики, где студенты и работодатели определяют свои возможности по дальнейшему взаимодействию.

Есть самая тяжелая категория людей с инвалидностью, которая никогда не сможет работать на производстве, в коммерческой структуре. «Для них создаются специальные, так называемые защищенные мастерские, в которых люди с инвалидностью работают по мере своих сил в сопровождении специалистов (психологов, дефектологов, педагогов, мастеров). Сказать, что таких мастерских сейчас в Москве создается много, нельзя, - подчеркивает Елена. - Они есть, но их количество явно не достаточно для того, чтобы удовлетворить запрос всех, кто в них нуждается. Эти мастерские создаются силами общественных организаций, плохо поддерживаются государством и им очень сложно существовать. То, что делается в рамках социального предпринимательства, еще как-то стабильно существует, но это единицы».

21-й колледж: пионеры «особенного» образования

В 2006 году благодаря совместным усилиям московского Центра лечебной педагогики и доброй воле директора государственного технологического колледжа № 21 было открыто специализированное подразделение для профобучения «особых» молодых людей с выраженными нарушениями развития - Центр социально-трудовой адаптации. Первые 20 ребят пришли в художественно-полиграфическую, столярную и швейно-ткацкую мастерские. «Это был настоящий «революционный переворот»: профессиональное обучение стало доступно молодым людям, некоторые из которых не учились в школе, а некоторые не говорили, с трудом общались; и почти все требовали психолого-педагогического сопровождения. Годом позже в колледж «переехала» керамика, затем появилось растениеводство, компьютерная грамотность… На сегодня учащихся с инвалидностью уже не менее 130. И несколько десятков выпускников», - рассказывает Светлана Бейлезон, вице-президент Межрегиональной общественной организации помощи детям с особенностями психоречевого развития и их семьям "Дорога в мир", эксперт Координационного совета по делам инвалидов и других лиц с нарушениями жизнедеятельности при Общественной палате РФ и Общественного совета «18+» при ДТСЗН Москвы. Ее сын Юра в свое время тоже учился в 21 колледже.

Но существовать таким учебным организациям до сих пор непросто. «У нас в год финансирование предполагает 49 тысяч рублей на одного учащегося колледжа, для наших ребят вводится коэффициент «2» - значит, по 98 тысяч рублей, - подсчитывает Ольга Волкова, руководитель структурного подразделения Технологического колледжа №21. - В группе у нас учится по 6 человек. В итоге в месяц на одну группу получается 50 тысяч рублей, минус налоги, то есть грубо по 35 тысяч рублей на группу. А у нас мастер, воспитатель, психологи, технический персонал, закупка материалов… на такие деньги справиться невозможно. Последние два года нам дают на тяжелых инвалидов дополнительные средства по программам госработ, но каждый раз мы думаем, дадут нам их или нет. Мы работаем с Департаментом труда и социальной защиты населения Москвы, и уже 4 года подряд мы по госконтракту получаем деньги на оказание услуг по социально-трудовой адаптации выпускников нашего подразделения колледжа. Но это средства для сопровождения выпускников только в течение трех - четырех месяцев. А как он будет работать, оказавшись через три месяца без поддержки на рабочем месте? А потом пусть работодатель сам справляется, но бизнес не будет на это тратить свои средства».

Кроме того, сейчас от колледжей требуют, чтобы инвалид был официально устроен на работу, по трудовому договору. Но компании не хотят заключать такие договоры не только с ментальными инвалидами, но и с сотрудниками с другой инвалидностью. Сейчас кризис, и даже здоровые люди подчас не могут найти работу.

Еще один важный момент, который отмечает Ольга Волкова: нужно давать первый год обучения молодых людей с ментальной инвалидностью на то, чтобы определить, по какой специализации его готовить. Пока же получается так, что уже на первом собеседовании колледж должен определить вместе с поступающим и его родителями, что ему интересно, и на кого он пойдет учиться – на садовника или, допустим, на ткача. «Но это невозможно сразу определить. Тем более у нас 30-40 процентов учащихся - с нарушениями речи. Интерес и возможность заниматься определенной деятельностью выявляется позже. Но на это нам не дают времени. Подход к таким подразделениям колледжа как к обычному учебному заведению нелеп, но за все эти годы мы не можем убедить чиновников: дайте нам право брать на первый курс всех на одну профориентационную программу, а уже потом разбивать их на профессии». Но пока такой свободы действий нет. А ведь первый год обучения аутиста (учеба рассчитана на 4 года) уходит только на установление с ним контакта с педагогами, введение его в группу, адаптацию.

«Учеба не должна восприниматься как игра»

«Неправильно говорить только об образовании молодых людей, начинать надо с их детства. Нет самых элементарных навыков социализации, которые обычные школьники получают. Ограничение в общении, в перемещении влечет ограничения в контактах со сверстниками, а значит и в социальной жизни. Нет жизненного опыта. Это мешает усваивать и профессиональные навыки, - считает Юрий Баусов, Председатель Межрегиональной общественной организации «Ассоциация молодежных инвалидных организаций», помощник ректора по инклюзивному образованию Московского городского психолого-педагогического университета. - Когда-то у нас в школах были уроки труда – и я думаю, что среднему профессиональному образованию нужно прийти в школы, чтобы дети в средней школе уже начинали как-то проявить интерес к какому-то навыку, профессии. Понять для себя, могу я или не могу, а не просто хочу-не хочу. Эта проблема стоит остро и для обычных школьников, а для нашей категории – особенно».

Юрий Баусов является членом рабочей группы по вопросам социальной интеграции молодых людей с инвалидностью Комиссии при Президенте России по проблемам инвалидов: «Сейчас мы подтвердили, что будем решать вопрос стыка образования школьного и средне-специального, профессионального, будем разрабатывать пути взаимодействия».

И второй важный момент – реализация человека с инвалидностью через общественные организации инвалидов, считает Юрий Баусов. «Молодежи нужно развиваться и двигаться вперед. Они не должны быть изолированы. Государство у нас ведет политику однобокой поддержки таких людей: мы тебе дадим все, только не проявляй инициативу. Мы должны сделать так, чтобы человек с инвалидностью из объекта действия, заботы и помощи стал субъектом. Чем раньше мы будем накладывать ответственность на этого ребенка, тем раньше он будет интегрирован в среду сверстников. Пусть он там получает первые «тумаки» жизни, он будет понимать и осознавать, на что он способен. К тому же в детской среде нет устоявшихся негативных стереотипов поведения, когда человек-инвалид воспринимается «не таким». Дети на это реагируют на другом уровне: ты толстый, ты рыжий, ты худой, а ты на коляске. И это не ранит. И каждый отстаивает свою позицию независимо от того, незрячий ли он, или он на костылях, или глухой. И другие за ним пойдут, если он себя проявит. А мы не даем этим ребятам себя проявить. Поэтому я уверен, что среднее специальное, и высшее образование должно активнее входить в школьное образование. Этот симбиоз должен быть радикально пересмотрен.

Часто молодые люди с инвалидностью не приучены готовиться к будущей профессии, и воспринимают свое обучение как игру, развлечение. Часто и мы относимся к ним со стороны семьи и государства с некой жалостью. «Как бы ты не упал» - лейтмотив этого отношения. Гиперопека не дает готовиться к самостоятельной жизни. «Это надо разрушать. А разрушать это можно молодыми яркими примерами, - считает Юрий Баусов. - Как-то я приводил нашим студентам в примерпаралимпицев – какие они яркие, самостоятельные, жизнерадостные! Реакция была «Ну они же спортсмены…а мы не можем так». Говорю: «Стоп! У вас голова работает? Да. Путешествовать любите? Да. Так что вам мешает сформировать группу, проработать рынок для туризма людей с инвалидностью и заняться этим? Это непаханое поле!». То есть молодых людей надо учить не просто профессии, но и умению применять свои знания и навыки. А ведь у них очень много перспектив, и они в определенных направлениях не имеют даже конкуренции».

Учеба как игра – такое отношение к процессу замечают и другие эксперты. «В последнее время происходит такая вещь: родители таких ребят устраивают их в разные учебные заведения. Вот юноша немножко поучился на повара, немножко на озеленителя, теперь пришел учиться к нам на столяра… И получается, что государство столько раз тратило деньги на бесплатное обучение людей с инвалидностью. А выхлопа нет. Во-первых, потому что они потом не могут трудоустроиться. Во-вторых, это словно некая игра: родители каждый раз думают, куда бы еще отдать своего ребенка учиться еще на три года. Получается, что это для него не подготовка к будущей профессии, а просто времяпрепровождение, - говорит Ольга Волкова. - Чиновники не хотят услышать нас: мы предлагаем сделать процесс экономически эффективным. Чтобы такой молодой человек с инвалидностью обучился один раз, но как следует, получил профессию и дальше, с помощью сопровождающего, выходил на работу и начинал трудовую деятельность. А в итоге родители совершенно не верят в будущее своих детей. Но ведь они могут работать. Их можно было бы включить в систему общественно полезного труда. И они сами хотят этого. В итоге это трагедия человека, выброшенного из жизни. А ведь человек с инвалидностью взрослеет так же, как другие люди. Он тоже хочет иметь друзей, коллег, работу, заработок».

«Что касается «игры» в учебу, то это, скорее всего, касается ментальных инвалидов, для которых нет перспектив устроиться на работу, но обучение в колледже – это вынужденная мера для родителей, которые хоть как-то пытаются продлить его нахождение в социуме после школы, чтобы не быть запертым в четырех стенах. Альтернативы пока в государстве нет», - считает Елена Златогуре. В Москве всего два отделения дневного пребывания для ментальных инвалидов, которые не могут работать. Это катастрофически мало. «Положение о них гласит, что туда принимают только инвалидов II и III группы, которые могут себя обслуживать. Это значит, что инвалиды I группы так и остаются дома на руках родителей, а инвалиды III группы, занимающие там места, фактически могут работать. Все это требует доработки со стороны государства, - говорит Елена. РОО «Яблочко» создало группу дневного пребывания для ментальных инвалидов, которые не могут работать, но которые могут быть вместе в течение пяти часов в день, общаться, заниматься творчеством и социально-бытовой адаптацией. Такие центры, убеждена Елена Златогуре, должны быть в каждом районе, в шаговой доступности для человека с инвалидностью, потому что вопрос передвижении в мегаполисе является одним из основополагающих.

Новое – хорошо забытое старое

Юрий Баусов полагает, что страна забыла опыт, который у нас уже был. Стоит учить людей с инвалидностью предпринимателььству – открытию собственного дела. В послевоенные годы в стране открылось много артелей, где работали люди с инвалидностью, после войны ведь было много инвалидов. Они вполне успешно зарабатывали. «Потом артели принудительно закрыли. А сейчас это вновь актуально, - отмечает Юрий Баусов. - В кризис сокращаются рабочие места на производствах, в фирмах, так что попасть туда человеку с инвалидностью, даже несмотря на квоты, все равно уже труднее. К тому же труд все более автоматизируется, компьютеризируется, и значит, ребятам с инвалидностью надо думать о собственном деле». Кстати, отмечает эксперт, сейчас можно получить безвозвратный кредит на развитие своего бизнеса. И даже если у молодого предпринимателя ничего не выгорит, ему не придется ломать голову, как отдавать деньги – потому что это была честная попытка.

К ребятам с инвалидностью вообще часто подходят с шаблоном взрослых, но они молодые, им и программы нужны с атрибутикой для молодых, считает Юрий Баусов. Сейчас Ассоциация молодежных инвалидных организацийзапустила автопробег «Москва-Владивосток». Ребята с инвалидностью, участники пробега, будут останавливаться в городах и рассказывать о важности развития предпринимательства среди молодых людей с инвалидностью. «Мы ходим посмотреть успешные кейсы предпринимательства, увидеть плюсы и минусы. Нас поддерживает Торгово-промышленная палата России (ТПП), им это тоже интересно. Мы увидим, в чем проседает образование, в чем трудоустройство. Итоги мы подведем в сентябре», - говорит Юрий Баусов.

«Вопрос упирается в дальнейшую занятость»

Большинству молодых людей с особенностями развития нравится осваивать трудовые и творческие навыки, но лишь немногие из них способны спланировать и целиком выполнить изделие. Чаще ребятам доступны фрагменты или отдельные операции, которые они выполняют вместе с сопровождающими. Работают такие люди довольно медленно. Но это не мешает человеку с инвалидностью мечтать о взрослой жизни. «В нашем колледже эту мечту лелеяли и поддерживали в ребятах специалисты и родители. Ребят готовили к тому, что они станут самостоятельными и смогут зарабатывать. Однако прошло уже несколько выпусков, а ремесленного производства для работников с подобной инвалидностью до сих пор практически нет. Разве что несколько выпускников озеленительного отделения найдут работу в парках и городском хозяйстве. Получается, что даже когда ребята могут получить профобразование, вопрос упирается в отсутствие системы их дальнейшей занятости», - отмечает Светлана Бейлезон.

У обычного взрослого человека есть трудовой коллектив, где естественным образом развиваются общие интересы и взаимоотношения. Молодым людям с инвалидностью это недоступно, у них сложности с общением, мотивацией, логикой. К тому же дома они часто в позиции иждивенцев – родственники их жалеют и во всем опекают. Многие родители за время взросления ребят безмерно устают от гонки за «обычным» миром и довольно поздно начинают осознавать, что их взрослый «ребенок» так и не стал самостоятельным. Если они попали в систему образования, то осваивают лишь посильные знания и навыки. Так что во многих случаях «особому человеку» просто негде приобрести элементарный социальный опыт: научиться общаться с людьми, просить о помощи и помогать другим, строить и поддерживать отношения.

«На примере своего сына я поняла, что ему мало для взрослой жизни одних только профессиональных навыков. Ему нужно понимание результатов труда, и хочется знать, для чего и для кого он работает. Ему необходимы общение и взаимоотношения с окружающими, с коллективом. То есть его нужно не только обучать профессии, но и социализировать – вводить в мир людей», - рассказывает Светлана. В итоге по инициативе психолога Нины Петровской и родительской организации «Дорога в мир» около трех лет назад была открыта Мастерская социально-творческой инклюзии «Сундук». Это место сопровождаемой общественно-полезной дневной трудовой занятости людей с особенностями развития, которые не вписываются в стандартные рыночные трудовые отношения, однако могут найти себя в небольшой ремесленной и творческой деятельности в дружном равноправном коллективе. «Один из важных элементов программы – тренинги взаимоотношений и общения, совместное осмысление жизни.

В керамической и рукодельной мастерских в «Сундуке» ребята участвуют в создании красивых вещей – игрушек и посуды, украшений, авторских изделий в комбинированной технике, которые дают смысл существованию участникам программы и нравятся окружающим. «Изделий у нас не так много, потому что ребята работают медленно и нуждаются в сопровождении, - рассказывает Светлана. - При этом процесс производства, творчества и вовлечения ребят в общую жизнь, безусловно, плодотворен. Есть и неожиданные положительные результаты. Например, одна из девушек с ДЦП разработала парализованную руку, осваивая ткачество на сделанном специально для нее ручном круговом станке». Доходы у мастерской невелики, но проблемы реализации продукции у нас нет, потому что программа не производственная, а социальная. Когда изделия проданы, деньги идут в большинстве случаев на организацию общих праздников и дней рождения. Это тоже повод для сплочения коллектива.

В РОО «Яблочко» тоже работают реабилитационные творческие мастерские. Ментальные инвалиды, окончившие колледж по специальности «Ткач» и «Вышивальщица», приходят работать 3 раза в неделю по 4 часа, поддерживая освоенные навыки. Несколько лет назад на базе Педагогического колледжа № 16, потом переименованного в колледж «Марьина роща», была открыта площадка по обучению людей с ментальной инвалидностью по этим специальностям – причем они учились в одном помещении со здоровыми студентами. «Это была в прямом смысле инклюзивная площадка, потому что, встречаясь на переменах в холле, столовой, раздевалке, на празднике, студенты с инвалидностью интегрировались в здоровое сообщество, и начинали копировать «здоровую модель поведения», - рассказывает Елена Златогуре. - За 2 года обучения некоторые сделали очень большие успехи в социализации, в коммуникации, адаптировались к обществу, потому что оно их принимало и не разделяло». У родителей возникло желание продолжить этот опыт, что и вылилось в создание реабилитационных ремесленных творческих мастерских. Здесь под руководством дефектологов и психолога молодые люди ткут полотно, вышивают рисунки, делают изделия из бисера. Все это ручной труд, продукт которого трудно реализовать на открытом рынке труда, хотя он и является вполне конкурентоспособным. У РОО «Яблочко» нет возможности заниматься фандрайзингом, нет системы продаж, кроме благотворительных ярмарок. Но люди с ментальной инвалидностью, работающие здесь, замотивированы работать и получать зарплату. «Мотивацией для них является ежемесячная «зарплата» в размере 300 рублей, которые выделяют родители, но наши мастера с инвалидностью об этом не знают. Этот вынужденный обман прикрывает нерешенный государственный вопрос о важности чувствовать себя равноправным в обществе человеку с инвалидностью», - отмечает Елена Златогуре.

Особенных ребят, даже с небольшими отклонениями, вообще сложно куда-то трудоустроить после обучения, в том числе и из-за особенностей трудового законодательства. Они идут туда, куда их берут, а это - облицовщики, штукатуры, озеленение, полиграфия, швейное производство. И причина понятна: это услуги, которые пользуются сейчас и будут пользоваться спросом в будущем (на основании исследования Агентства стратегических инициатив), подчеркивает Анна Золотаревская, директор фонда «Дети Дождя». Фонд работает с ГКУ «Центр квотирования» при Департаменте труда и социальной защиты населения Москвы, который занимается бюджетным финансированием создания рабочих мест для ребят с инвалидностью, работает над программами переоснащения рабочих мест для них. Но и с этой программой на данный момент проблемы: действие старых правил квотирования заморожено, а новые только разрабатываются. «В среднесрочной перспективе планируется запуск пилотного проекта, и только после его апробации, программа заработает для широкого круга работодателей».

Можно, конечно, промониторить и спрогнозировать спрос на стратегически важные для страны профессии. В то же время, на производствах все больше используются высокие технологии, роботизированные комплексы заменяют человека. А у молодых людей опыта в этом мало, так как в большинстве случаев, они обучаются современным профессиям на устаревшем оборудовании. «А ведь есть практика применения особых людей, например, в Израиле, в Нидерландах, как тестировщиков программного обеспечения. За рубежом из таких ребят выращивают гениев. Потому что они умеют думать так, и заглянуть в такие сферы, куда человек-норма заглянуть не может, - рассказывает Анна Золотаревская. - Кстати, почему важны высокотехнологичные производства для аутистов? Потому, что используя современное автоматизированное оборудование, они становятся конкурентоспособными на первичном рынке труда».

Действующая экспериментальная площадка РОФ «Дети Дождя» показала экономическую и реабилитационную эффективность замены целевой финансовой помощи НКО постоянным потоком заказов на продукцию. На этой площадке сейчас работают высокофункциональные аутисты, в том числе ребята из детских домов. «Помогать инвалидам не обязательно деньгами, это можно делать, давая им возможность самостоятельно заработать. Это приводит не только к сокращению размеров субсидий, но и к выраженному психологическому эффекту – инвалиды понимают свою востребованность в обществе, что положительно сказывается на моральном состоянии таких людей», - отмечает Анна.

Особенные молодые люди работают в мастерских «Дети дождя» в сфере полиграфии. Постоянная работа над поиском целевых профессий для таких ребят дает результаты, и здесь разработали для них еще и курс «помощник бухгалтера». «Мы планируем и дальше расширять список профессий, для этого нам необходимо работать совместно с различными департаментами Правительства города Москвы. Для создания действующего механизма трудоустройства особенных ребят необходимо тесное взаимодействие с бизнесом, чтобы вовремя прогнозировать спрос на целевые профессии», - замечает Анна Золотаревская.

А еще фонд разрабатывает совместный проект со специалистами Российской ассоциации геронтологов и гериатров. Молодые люди с инвалидностью могут заниматься уходом за престарелыми. Люди в возрасте и с опытом готовы делиться своими знаниями, им нравится общаться с молодым поколением, что очень важно для особенных людей. «На Западе работает схема соединения активного долголетия с социализацией молодого трудового поколения. Ментальным инвалидам нужна работа, и для них это хорошая профессия, - говорит Анна Золотаревская. - Создание системы сопровождаемого проживания для людей с аутистическим спектром расстройств и ментальными особенностями развития позволит включить их в социум и получить уверенность в своем будущем». Комплексным решением всех поставленных задач является создание «Центра социальной аренды», считает директор фонда «Дети дождя». Такой Центр станет основой для системного создания малых и средних предприятий социальной направленности с изначальным использованием труда людей с ОВЗ. Масштабирование такого решения позволит в кратчайшие сроки охватить все заинтересованные муниципальные образования и решить ряд острых социальных проблем.

Трудовая адаптация как гарантия применения знаний

Человек с ментальной инвалидностью не всегда осознает сложность своего положения. Порой ему хватает включения в программы занятости с элементами социального развития. Человеку с физической инвалидностью, возможно, психологически сложнее. К тому же ему необходима адаптация рабочего места с учетом характера нарушений. В России на сегодня очень мало механизмов поддержки работодателей, трудоустраивающих уже получивших образование людей с инвалидностью, поэтому дело буксует, считает Светлана Бейлезон.

«Если представить себе, что система профобразования дает некоторые профессиональные знания и навыки, то социального опыта, внутренней готовности работать в коллективе, выполнять производственное задание вовремя и качественно, входить в рабочий ритм, соотносить свои потребности и возможности с реальными условиями труда и других работников она точно не обеспечивает, - подчеркивает Светлана. - Поэтому есть смысл создать систему заблаговременного подбора работодателей и после завершения профобразования готовить молодых специалистов с инвалидностью к труду на конкретном рабочем месте. На этом адаптационном этапе целесообразно привлечь не только инструкторов по труду, но и психологов».

За рубежом в ряде случаев начальное профессиональное обучение людей с тяжелой инвалидностью проходит в два этапа. Для наиболее сложных случаев предусмотрена профориентация и последующие программы дневного пребывания, сочетающих элементы развития и трудотерапии. В то же время людям, способным к минимальной произвольной деятельности и пребыванию в адаптированном коллективе, предлагается участие в программах мастерских, где они заняты различной работой. Работа может быть и творческой, и однообразной, однако в любой из мастерских несколько раз в течение сокращенного рабочего дня меняются виды деятельности, а в некоторых случаях проводятся и реабилитационные процедуры: физкультура, массаж, релаксация. «Я видела такие мастерские в Германии и в Финляндии, - рассказывает Светлана Бейлезон. - На государственном уровне нет иллюзий, что они станут исправными налогоплательщиками. За свою работу люди с тяжелой инвалидностью получают небольшое вознаграждение. Задача государства и общества в этом случае дать «особому» человеку такую жизнь, которая его сделает счастливым».

Социально-трудовая адаптация важна, потому что бессмысленно тратить деньги на обучение людей с инвалидностью, а потом снова кинуть их в условия жизни в четырех стенах своей квартиры. Экономически это невыгодно. «Самая большая проблема – куда ребята пойдут после окончания колледжа. Мы пытаемся решать ее с нашими властями, но в стране вообще нет системы поддержки работодателя, который берет такого инвалида на работу», - отмечает Ольга Волкова. Поддерживаемое трудоустройство работает во многих цивилизованных странах. Ольга Волкова приводит пример скандинавских стран, Швеции, считая его идеальным вариантом: за каждым человеком с инвалидностью идут деньги на его поддержку при трудовой занятости. А создана такая система была в США и Канаде для самых тяжелых инвалидов с ментальными нарушениями, которых работодатель не заинтересован брать на работу, тем более без всякого сопровождения. «Ни один работодатель, тем более в условиях экономического кризиса, не станет закладывать в себестоимость своей продукции или услуг оплату сопровождения на рабочем месте человека с инвалидностью, производительность труда которого всегда будет ниже, чем обычного работника. Должна быть государственная социальная программа поддержки, - говорит Ольга Волкова. - И такие программы работают на Западе, хотя не могу сказать, что везде. В каждой стране свои особенности, свои источники финансирования подобных программ: где-то эти деньги идут из государственного бюджета, где-то - из муниципального, в некоторых случаях - из страховых компаний, от благотворительных фондов».

Пока государство в это не вкладывается, и некоммерческие организации пытаются решить эту проблему своими силами. «Мы разработали проект по трудоустройству аутистов в сфере IT, - рассказывает Георгий Гунтер, руководитель DistingTec - социального проекта, целью которого является интеграция, обучение и трудоустройство высокофункциональных аутистов. - Модель, которая легла в основу нашей идеи, успешно апробирована в ряде стран и приносит свои дивиденды, повышая благосостояние общества. DistingTec должен стать связующим звеном между высокотехнологичными компаниями, которые нуждаются в ценных человеческих ресурсах, и аутистами, которые обладают уникальными способностями и навыками». Наставник такого сотрудника-аутиста поможет быстро адаптироваться человеку к рабочему процессу, с учетом потребностей всех сторон. Бизнес-предприятия, в свою очередь, получат конкурентное преимущество, привлекая в свой штат уникальных специалистов и одновременно реализуя концепцию социальной ответственности. Создатели проекта предполагают получать средства на реализацию идеи сопровождаемого трудоустройства от выполнения контрактов в сфере обеспечения качества программного обеспечения, консультаций потенциальных работодателей, проведения тренингов для персонала по работе с сотрудниками-аутистами. «Мы хотим сотрудничать с вузами в плане преподавания информационных технологий. И думаем что это стратегически правильный подход», - отмечает Георгий Гунтер. В рамках DistingTec будет проходить и обучение молодых людей с аутизмом, желающих освоить профессии IT-сферы.

В России, сетует Ольга Волкова, никак не могут понять, что трудовая адаптация людей с инвалидностью еще и создаст колоссальное количество новых рабочих мест. «Социальный работник, инструктор по труду, - многие женщины за рубежом работают такими социальными помощниками. И еще, из этой системы невозможно украсть: идет подушевое финансирование, деньги следуют за каждым инвалидом. Пока у нас финансируют организации, которые занимаются помощью инвалидам, но чиновники постепенно начинают понимать, что только при адресном финансировании система может заработать. Тогда инвалид сам будет выбирать ту организацию, которая оказывает поддержку более эффективно, а за ним "пойдут" и его деньги».

«Мы надеемся, что скоро в Москве будет принят документ, который позволит работодателю за бюджетные средства взять ассистента для 3-5 инвалидов, чтобы организовать сопровождающее трудоустройство. Это позволит гораздо большему числу людей с инвалидностью интегрироваться на открытом рынке труда», - выражает надежду Елена Златогуре.

Источник: Dislife

Весной 2024 года состоялась IV Научно-практическая конференция "Ценность каждого"

Открыта регистрация на участие в Международной научно-практической конференции «Социализация и индивидуальная траектория жизни человека с инвалидностью»

«Сопровождаемое проживание инвалидов» – 1 сентября вступила в силу новая статья Федерального закона «О социальной защите инвалидов в РФ»

14.07.2016 Научить мало трудоустроить: где поставить запятую?